4. Бабло
В начале месяца мы получали из рук босса зарплату за шоу плюс процент с консумаций. Выходило около тысячи евро. Я впервые держала в своих руках столько бабла.
Получив первую тысячу, я понеслась в магазины. Разгуливать по итальянским улицам с баблом в кармане это как оттяпать у жизни самый сочный кусок тирамису. Каменная мостовая выигрывает у проселочного чернозема тем, что по ней ходят в белых кедах. Вывески по сторонам не кричат о злых собаках и ночью не спускают их с цепи. Загорелые итальянки носят пирсинг в носу, играют в волейбол и громко смеются.
За неделю от моей зарплаты ничего не осталось. Влюбившись в вещь я желала овладеть ею немедленно, как похотливый самец белокурой Лолитой в ситцевом платьице. Я упивалась запахом новых вещиц, как щиряльщик дозой. Я проткнула нос и вставила в него золотую серьгу с бриллиантом. Она обошлась мне в 13 евро.
Через три месяца мы вернулись в Воронеж. Я привезла с собой триста евро, около сорока кило в чемоданах и восемь в талии. В «лопухах» уже случился ноябрь: дожди смешались с черноземом, собачьим пометом и бычками. Маршрутки взбалтывали в собственном соку сапоги Pollini, белые штаны Motivi и целофановые пакеты с рыбой. На паре по товароведению обсуждали ГОСТ консервов и круп. Там же кто-то стащил мою новенькую Нокиа, подаренную одним щедрым дядей взамен проведенного с ним дня.
Не прошло и месяца после моего возвращения, как триста евро куда-то утекли.
— Тебе деньги ляшку жгут?! — поинтересовалась мама.
Я огляделась. Ни на ляжке, ни на других поверхностях следов не осталось.