March 30, 2022

14. Ром с колой

После Туниса кожа слезала с меня холстами. Иркиной танцевальной группе предложили двухнедельный тур, а она умудрилась втюхать им меня. Нам ничего не платили, но содержали бесплатно в симпатичном отеле со шведским обжираловом. Днем мы болтались по пляжу, вечерами давали программу на громадной сцене, походившей на необитаемый остров. Трижды за вечер я рассекала по нему одиноким аборигеном. Лицо мое опухло от солнца и представляло собой сплошной ожог. Голубая юбка-пояс стискивала пылающий зад, леопардовая рвань едва прикрывала грудь. Голос мой вырывался из колонок без предупреждения, я ловко ловила его ртом. Субстанция без лиц и глаз рукоплескала. Это был триумф. 

Вскоре после возвращения из Африки я тусила в Неоне. Павлик сидел за столом с владельцем, а я танцевала напротив, извиваясь и вскидывая вихры.  

В городе Павлик был на виду. Как-то в тренажерке он помог мне нацепить блины на гриф, с тех пор я ловила на себе его блуждающий взгляд. 26 лет, рельеф, шелковистое каре, Ауди ТТ и жена — французская студентка из мусульманской семьи. Этот мальчик заглотит тебя, трепетную бабочку, не жуя. Переварит и отрыгнет. Держись подальше, милая.  

Но в ту ночь я была пьяна и отважна. Я была артисткой, только что сошедшей со сцены в жарчайшем из географических поясов. Настигнув его на втором этаже, я развернулась кормой и начала вращать ею и покачивать. Кругами и волной вверх. Затем волной вниз. Снова и снова. Козырей я не жалела. 

Вскоре Павлик остался у бара один. Двухметровая плоть нависла над стопкой текилы. 

— Я тебя знаю, — сказала я.

— Я тебя тоже знаю, — улыбнулся он. 

Часа полтора мы пили и орали друг другу в уши. Он угостил меня ромом с колой и парой-тройкой комплиментов. Я поскользнулась и полетела. От скорости захватывало дух.  

Павлик привез меня в свою стерильную трехкомнатную квартиру в центре. Воздух, свет, теплые полы, луна за окном. Я представила, как потягиваюсь утром в широченной кровати, а солнечный луч лижет мне лицо. Мой мир тоже мог бы чирикать по утрам и пахнуть молотыми кофейными зернами. 

А пока я сидела на софе в гостиной. Большой палец вывалился из дырявой колготки, я быстренько сложила его под попу. Павлик налил нам вина и придвинулся. Я слабела и плыла. 

 — Кино любишь? — спросил он.

— Обожаю, — соврала я. 

— Что из последнего видела?

— Необратимость. 

— Оо, слышал стоящее.

—  Ага.

—  А порно смотришь?

—  Хах.

—  Ааа, знаю, что смотришь. Включить? 

Он включил. На экране длинноволосая блондинка заглатывала могучую елду целиком. Актер держал ее за волосы и ублажал пальцами брюнетку. Та изогнулась радугой и постанывала. Павлик сиял, словно школьник на продленке, демонстрирующий выструганную собственными руками деревянную лошадку. Он притянул меня к себе. Язык мой затрепетал у него во рту. 

— Девочки тебе нравятся? — прошептал он.

— Не знаю, не пробовала, — не соврала я.

— Хочешь попробовать?

— Не знаю даже. 

Треп его заводил, я же не любила болтовни. Оседлав его, я разом обставила вопящих за моей спиной девиц. Нащупала его набухший бугор. Расстегнула джинсы и обхватила член. Он взял добычу на руки и потащил в спальню. Бабы в гостиной продолжали голосить как не в себе. Но и я была певицей. Я была настоящей артисткой. Это все, что я запомнила о той ночи. 

Наутро было утро. Солнце сочилось меж портьер и било в глаза. Павликова спина беззвучно вздымалась и опускалась. Я обнаружила сочный бордово-желтый прыщ в районе его левой лопатки и с трудом сдерживалась.  

После завтрака он высадил меня у автобусной остановки. ТТ унеслась, размахивая флером Армани Джио и шелковистым каре. Больше я его не увижу. Эта мысль далась неожиданно легко. 

Пару дней спустя я принялась за письмо Лехе. Вышло несколько паршивых строчек о Тунисе и казиношном корпоративе, о том, что ночные смены меня добили и я увольняюсь.  

В сизо я то письмо не отправила. Со мной что-то творилось, и я не понимала что.  

Воронеж, 2006 г.