18. Живое
Однажды вечером Павлик мчал меня в мои лопухи.
— Я улетаю на неделю. По бизнесу.
— Я не хочу, чтобы ты с ней встречался.
Я отвернулась и уставилась в окно.
— Детка, перестань. Ты же с самого начала все знала.
В колонках Хой горланил, что не пройти нам этот путь в такой туман. Внезапно из тумана вырисовывался силуэт и двинулся на меня. Это была она, француженка. Загадочная и неумолимая, как маяк Анива. Я не знала о ней ничего, а она умудрилась в один миг похоронить мое лето. В то время, когда я уже праздновала победу. У меня были ключи от квартиры в центре и собственный шкафчик в ней. Кроме того я чувствовала, что между мной и Павликом было что-то живое. У нее с ним не могло быть также. Если только он не двуликий Горыныч, двуглавый и двусердечный.
Мы подъезжали к Чернавскому мосту. Я вглядывалась в павликов профиль в надежде найти ответ.
— Ты пристегнута? Хочешь покажу, что эта зверица может? — спросил он и вдавил газ.
ТТ мягко присела и начала набирать. Мост был широким, по три полосы в обе стороны, разделенные отбойником. Мы заняли левую. Вдалеке виднелись редкие вспышки фар, вблизи дорога пустовала. Беззвучно плескались, облизываемые фонарями, воды Воронежского водохранилища. Я видела, как стрела спидометра несется вверх: 150, 160, 170, 185… Наглая и бесстрашная. Дорога свалялась в черный ком и таранила нас в лобовое. Вдруг она встала на дыбы. Она намеревалась закатать нас во тьму. Заглотить нас. Сожрать нас живьем. Я почувствовала, как задняя часть ауди отрывается от земли. Нас закручивало. Я теряла равновесие.
Я бросилась на Павлика. От неожиданного толчка руль крутанулся влево, машину занесло на соседнюю полосу. ТТ взвизгнула.
— БЛЯДЬ ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ! ТЫ С УМА СОШЛА!
Павлик резко сбавил скорость. Сердце мое напротив — набрало за 200 и колотилось в виски. Я готова была провалиться под мост от стыда. Впервые в жизни я осознала в себе чужака. Неведомое существо внутри меня имело свои цели. Оно было мне неподвластно. Зловещее и неуловимое, словно псы в моем поселке, оно наводило ужас и заставляло уважать его.
Я очнулась после того, как Павлик взял меня за руку.
— Больше не буду, — усмехнулся он.
Никогда еще меня не гладили по голове за глупости. Удивительно. Я размякла и до конца пути уже ни о чем не думала.
На следующий день Павлик улетел к француженке, а я закопалась на форумах в поисках кастингов. Мне необходим был рывок. Если бы я была успешной артисткой, то все сложилось бы иначе. Но я — Шура-неудачница, погрязшая в лопухах, черноземе и пяти лишних кило в талии. Я была никем. В этом вся проблема. Я не дотягивала. В тот день я отправила свои фото в пару мест. Мне не ответили.
А потом я посмотрела «Чикаго». Шесть раз за два дня. Я видела себя Вэлмой Келли — звездой кабаре и повелительницей тюремных крыс. В Вэлме чувствовался ум, сила и достоинство. Она была сукой, это мне тоже нравилось. Я могла лишь мечтать о подобном. Я притащила в гостиную стул, заперла дверь и начала разучивать Cell Block Tango. Я смотрела кусок, ставила на паузу и пыталась повторить. Больше всего мне нравилось рывками вертеть головой, взмахивать волосами, и повторять этот кусок:
Well, I was in such a state of shock
I completely blacked out, I can’t remember a thing
When I was washing the blood off my hands
Когда мне надоело учить движения, я пустилась в тяжкую. Я оседлала стул и поглаживала его, глядя в камеру испепеляющим взглядом. Я кидала батманы и ронды, вертелась, вскидывала волосы. Я ползала по полу и один раз даже приземлилась на шпагат. Яростная и великолепная.
Я могу. Я многое могу, о чем он не знает. Никто не знает. Я чувствовала себя лучше и больше, чем он во мне видел, чем все вокруг во мне видели. Мне просто нужен шанс. Безмозглые слепцы — они отказываются предоставлять мне шансы. Казалось жизнь избрала меня для чего-то другого, но я воевала и с ней. Я буду сражаться с нею, чего бы это не стоило. Я уже видела заголовки журналов:
ШУРА ВОРОНОВА — ОТВАЖНАЯ СИБИРЯЧКА, ПОКОРИВШАЯ МИР
Наконец я выдохлась и упала без сил. Я пропотела насквозь. Мне было пусто и спокойно. По-настоящему хорошо. Меня будто выпотрошили.
Я решила выждать. Я не лишу его шанса прозреть. Придет время и я поставлю его перед выбором.